Кое-как разобравшись с местом для сна, отправились на осмотр убежища. Лично я порадовался, что в остальных помещениях можно довольно свободно ходить, и нет такой тесноты. Близнецы сразу потащили маму в игровую зону. И даже обедать не стали. Впрочем, перекусили мы в вертолете и пока не были голодными. Хотя вечером на ужине я поковырялся в том стандартном лотке с едой и пришел к выводу, что нужно очень сильно оголодать, чтобы начать питаться этой дрянью. Понятно, что для убежища подбирали оптимальные продукты. Сбалансированный набор витаминов, клетчатка, углеводы. А на деле жуть жутчайшая.

Впрочем, утром близнецы уже нехотя ели кашу и то, что изображало здесь молочные продукты. Я же снова оглядел закуски и снова не притронулся. Естественно, (а как же иначе!) вызвал беспокойство у мистера Шарола. Кажется, мои родители так сильно не переживают, как он. Даже не знаю, где и как, но ему удалось убедить старшего офицера, что представителю тасийской расы необходимы фрукты. И, между прочим, мистер Шарол получил целую коробку яблок и отволок в наш блок.

И потом мы с братьями жевали яблоки почти четыре дня. Вернее, мальчишки ели все остальное, что входило в стандартный комплект убежища. А я питался только фруктами.

Только через неделю смог как-то впихнуть в себя эту еду. Особым аппетитом я никогда не отличался. Помню, что с раннего детства был привередлив. И дело даже было не в самих продуктах, а в их запахе. Одно и то же мясо могло вызывать у меня или отвращение, или, наоборот, удовольствие. Все зависело от способа приготовления и специй. Мама поменяла, наверное, с десяток домработниц, пока не нашла того, кто мог угодить моим капризам. Вообще-то я не капризничал. Я, и вправду, не мог есть все подряд.

В школе с первого класса отцу пришлось немало повоевать. Родители долго не могли понять, отчего я ничего не ем и даже не пью в школе. А мне все «воняло»! Еле пояснил, что чувствую запах каких-то моющих средств. Не то посуду для приготовления ими обрабатывали, и я это «унюхивал», не то что-то другое. В конце концов, в школе поставили для отдельных учеников аппараты с закусками.

Но про мое обоняние в семье ходило немало анекдотов. Впрочем, меня все равно любили. И даже то, что мама почти не могла пользоваться парфюмерией, ее и остальных родственников не смущало. Постепенно родные находили те запахи, что меня не раздражали, да и мои вкусовые предпочтения знали наизусть.

Оттого в убежище мне все сочувствовали. Я же продолжал полуголодное существование и не пропускал ни одного выхода новостей. Кажется, жить в этих ужасных условиях придется долго.

========== Часть 2 ==========

Прошел месяц с того момента, как мы поселились в убежище. Уже никто не сомневался в правильности этого решения. Даже малыши перестали донимать родителей на тему того, когда мы вернемся домой. Пусть я и недолюбливал мистера Шарола, но должен был согласиться, что он нас спас. И все равно мне казалось, что на нашу семью мужчине наплевать. Если бы не я, то он вообще и пальцем не пошевелил бы. Ему удалось предоставить нам самые спокойные места. На поверхности было небезопасно. И даже верхние уровни убежища сотрясало.

В ходе войны Земля лишилась своего естественного спутника. Военные продолжали оказывать сопротивление, а ежедневные новости навевали ужас.

– Никаких требований Кваи нам не выдвигают, – говорил отец, беседуя с мистером Шаролом очередным вечером.

– Если их цель тотальное уничтожение другой расы, то по-другому и быть не может, – размышлял папин друг.

– Зачем, почему? У меня в голове не укладывается.

– Земляне владеют основными Петлями. Кто заберет их себе, тот и будет править в этой части галактики.

– Мы же им не мешали, позволяли пользоваться, – недоумевал отец.

– Особенности нации, – пожал плечами мистер Шарол. – Ты, к примеру, до сих пор не понимаешь, как моя раса живет и размножается без женщин. А Кваи самые загадочные и агрессивные создания. Кто знает, что у них на уме?

На уме у этих тварей, похоже, было действительно уничтожение землян. То, что показывали в новостях, вообще не поддавалось описанию. Мама пыталась оградить от этой информации детей и даже запрещала смотреть нам каналы. Но папа мрачно поведал, что это уже все отредактированное, и лучше, чтобы мы были в курсе.

А еще через несколько дней у меня с отцом произошёл серьезный разговор. Бомбили в последние три дня так часто и много, что содрогались стены убежища. И папа решился приоткрыть семейную тайну.

– Андри, не знаю, выживем мы или нет. Ты в курсе, что тоннель и первые два уровня разрушены? – спросил меня отец. Я только кивнул. – Мне будет спокойнее, если ты узнаешь правду о себе, – со вздохом сказал он. Вот это мне не понравилось, но я молча ждал продолжение. – Больше десяти лет назад чета дипломатов Ранис с планеты Тасия очень желала посмотреть на природные гейзеры. Они проигнорировали все предупреждения о сейсмической опасности района, – начал отец своё повествование. – Я по долгу службы сопровождал их. Своего годовалого малыша они оставили в консульстве, а сами отправились на экскурсию… В общем, – папа вздохнул, – ты у нас приемный, твои родители погибли. Младенчика я потом оформил на себя, потому что других тасийцев на тот момент на Земле не было.

– Я не родной тебе?– обмер я от таких признаний.

– Ну, что ты, малыш, – приобнял меня папа. – Ты у нас самый родной, самый любимый. Только твои настоящие родители были тасийцами. Мы это скрывали. Может, ты помнишь, в четыре года тебе кололи инъекции, чтобы изменить цвет радужки?

Что-то из раннего детства я припоминал. И себя с сиреневыми глазами тоже помнил. Правда, раньше мне казалось, что это плод моей детской фантазии. Зато теперь стало понятно повышенное внимание ко мне мистера Шарола. Да и изучение языка тасийцев было оправданным. Но, тем не менее, я себя воспринимал только как землянина. Хотя и поблагодарил отца за признание. Не зря я всегда удивлялся, отчего не похож на братьев. Хм… братьев? Вообще-то именно так я относился к Исико и близнецам.

Что бы там ни было, но папа открыл тайну рождения только мне. Для малышей я родной. Даже Исико, который на два года старше, должен помнить меня как брата. Если бы была у нас более значительная разница в возрасте, от него не удалось бы спрятать такой секрет. Но Исико моего появления в семье не помнит. А любит и опекает меня брат больше, чем близнецов.

Между прочим, на очередное развлечение, что организовали аниматоры в убежище, пришлось идти мне. Исико категорически отказался. А братишки хотели посмотреть спектакль. Все остальные члены семьи за дни пребывания в убежище уже пресытились подобными развлечениями. Даже мистер Шарол не увязался за нами, как обычно он это делал.Так что я взял близнецов за руки и повел их в демонстрационный зал.

Лично я не понимал, чего Исико всегда психует, когда его просят присмотреть за малышами? Мне нравилось возиться с маленькими. Вот и на спектакле урвал для близнецов места в первом ряду. А сам, конечно, расположился на полу. Мне, собственно, спектакль не был важен. Главное, чтобы мои малыши были счастливы и отвлекались от происходящего за пределами убежища ужаса. Слова отца на семейные отношения никак не повлияли. Я по-прежнему обожал этих крох.

Спектакль для детишек аниматоры приготовили интересный. Не только земляне, но и марийцы, и прочие расы вполне понимали всё без переводчика. А песенку «звездочки» учили сразу на нескольких языках и пели все вместе с героями сказки. Близнецам никогда не нравился тасийский язык. Хотя они и понимали наши с мистером Шаролом разговоры. Зато певучее наречие маров братишки любили. Песенку в марийском варианте выучили моментально. Да и чего там было запоминать? Слова-то примитивные.

Представление почти закончилось, когда я почувствовал сильную вибрацию пола. А потом один за другим послышались звуки взрывов. И если первые звучали относительно тихо и глухо, то потом звук усилился.

Аниматоры сразу сориентировались и начали отдавать распоряжения. Только мне казалось, что это бесполезно. Оттого просто схватил братишек за руки и отошёл к сцене. Куда-то бежать и прятаться было нереально. Мы же, по идее, уже в укрытии: в нескольких десятках метров под землей. Какие-то улучшенные, усиленные перекрытия закрывали нас и должны были обезопасить. Только тот кошмар, что я наблюдал, демонстрировал, что Кваи знают, где люди, и бьют прицельно. Точного ракетного удара никакое убежище не выдержит.